З 20 листопада 2017 Державне бюро розслідувань офіційно розпочало свою роботу. До новоствореного органу переходять функції слідства від Генеральної прокуратури. Це одне із зобов’язань перед міжнародними партнерами, яке Україна мала виконати ще 20 років тому. Проте штат ДБР на сьогодні – це лише директор, перший заступник та заступник.

Ситуацію з несвоєчасним запуском ДБР в ефірі радіостанції «Голос Столиці» проаналізував Євген Крапивін, юрист, експерт Асоціації УМДПЛ (далі – рос.).

Насколько прозрачным был конкурс, результаты которого были известны еще за день до проведения?

— Во-первых, хочу заметить, что сама информация появилась за день. До этого все называли фаворитом Матиоса, военного прокурора нынешнего. То есть произошел какой-то слив ровно за день, его уже дальше распространили все СМИ. Что это означает? В принципе, все 19 кандидатов, которые вышли в финал, они были так или иначе связаны с какими-то политическими силами, с какими-то известными лицами. И Роман Труба — не исключение. У него есть связи с человеком, который был следователем в «газовом деле» Юлии Тимошенко. Это вполне ожидаемо и нормально, потому что у нас любое большое правоохранительное ведомство возглавляет кто-то, у кого есть какой-то политический интерес. Тут другой вопрос, что его называли «темной лошадкой», так оно и есть, потому что человек даже на должность директора ГБР не подавался, по протоколам он подавался только на должность заместителя. И это решение комиссии — в последний день переместить его на более высокую конкурсную позицию.

Комиссия имела право такое делать?

— В принципе, да. Но я к чему веду? Тот же Артем Сытник, директор НАБУ, тот же Назар Холодницкий, директор САП, их тоже называли темными лошадками. В принципе, тот же Сытник более-менее неплохо работает. Это не означает сразу, что «зрада, все пропало», посмотрим, что будет дальше, действительно ли ГБР будет заполитизированным органом.

Сейчас избрали только руководство ГБР, при этом депутат ВР Мустафа Найем прогнозирует, что около двух лет может уйти на то, чтобы бюро полноценно заработало. Почему процесс так тормозиться, ведь до 20 ноября запуск должен был быть завершен?

— Да, должен был. И, в принципе, когда полтора года назад начинала работать комиссия, тогда было достаточно времени. Все ожидали от комиссии максимум полгода, потом еще год на формирование, это было целиком реально. Но потом со временем стало понятно, что процесс просто затягивается. Кому-то это не выгодно. И, действительно, 20 ноября ничего не заработает. То есть 20 ноября прокуратура не отдаст следствие, даже будет расследовать те дела, которые расследовала. Там еще есть много юридических вопросов, что с этим делать. По поводу конкретно ГБР, то нужно создавать ГБР в регионах, нужно, как минимум, в бюджет на 2018 год пролоббировать изменения, потому что в проекте бюджета ГБР вообще нет, нужно начать с региональных руководителей, нужно разрабатывать подзаконное регулирование, Кабмину принимать и так далее. И в конце концов директору ГБР нужно на протяжении месяца со вчерашнего дня написать стратегическую программу на пять лет, как он видит его развитие. То есть работы у директора, заместителей на ближайший месяц — очень много. Может быть, не два года, но оптимистический сценарий — год. В любом случае, не зима, возможно, весна-лето.

Есть ли вообще желание запускать ГБР как таковое?

— Да, то есть ГБР — это высокопоставленные лица, это все правоохранители, и это судьи. Это очень большой перечень людей. То есть это орган, который контролирует силовиков, по сути. И плюс топ-лиц, экс-президентов, членов Кабмина и так далее. В принципе, генпрокурор Юрий Луценко сначала поддерживал, потом — не очень. Да, еще неделю назад на заседании комитета он предлагал очень много вариантов, как 20 числа поступать с его следователями. Например, перевести их на должности процессуальных руководителей, а по факту они и дальше будут расследовать. Это такой хитрый ход, у нас Юрий Витальевич такое тоже умеет. Но буквально за неделю комиссия резко закончила все этапы, провела финальные собеседования, проголосовала, то есть буквально за неделю какое-то во власти направление изменилось, ГБР все посчитали перспективным и начали какие-то его шаги по созданию.

Хочет ли прокуратура отдавать следствие? Конечно, нет. Точно так же, как они не хотели отдавать общий надзор, когда они могли приходить на любое предприятие, проводить проверки и там далее. То есть в идеале прокуратура, от нее должно остаться только процессуальное руководство и государственное представительство обвинения в судах по уголовным делам. В принципе, любая европейская прокуратура максимум этим занимается. У нас с советских времен было еще очень много несвойственных функций, в том числе и следствие, и каждую такую функцию прокуратура болезненно отдает, потому что это сокращение штата, и потому что это сокращение полномочий, потому что это сокращение вообще сферы, которую они контролируют на местном уровне.

Один из кандидатов на должность главы ГБР Анатолий Матиос за день до конкурса призывал народных депутатов изменить законодательство. По его мнению, в случае, если 20 ноября ГБР полноценно не заработает, возникнет своего рода правовой вакуум, и десятки тысяч дел могут остаться не расследованными. Вы разделяете подобные тревоги?

— Да. На самом деле, это — правда, и про нее не только Матиос говорит, до него тоже много раз это все вспоминали. Потому что законодательство менять в такую сторону, что все эти производства, которые в подследственности ГБР, то есть правоохранители, судьи, высокопоставленные лица — их всех может расследовать только ГБР. ГБР — нет, регистрировать некому, и, по идее, эти производства начать невозможно. В общем, до 20 числа все ждали то, что парламент быстренько поменяет эту статью, просто юридически исправит на прокуратуру временно, но пока что этого не произошло. И насколько я понимаю, не произойдет. Что будет дальше? Скорее всего, пойдут путем, что это все будет расследовать и дальше прокуратура, потому что в любом случае это — долгая история про подследственность. У нас прокурор может в ручном режиме любое уголовное производство забрать себе. То есть у полиции, у ГФС и так далее. Точно так же и здесь. Возможно, они будут выкручиваться тем, что на себя процессуально переводить и дальше это делать. Другое дело, что это не совсем законный способ. И очень хорошо, что военный прокурор это понимает, в общем-то, как и Юрий Луценко, но пока что это решение — только парламента, потому что никто другой не может внести в закон изменения.

Голос Столицы: https://gs.fm/texts/20171117/6086046.html

Матеріали за темою:

ДБР не ФБР: чого чекати від нової правоохоронної структури? – Громадське радіо (ТЕКСТ, ВІДЕО): https://goo.gl/AAs83j