Так говорит юрист и эксперт группы «Полиция под контролем» Евгений Крапивин, который вчера присутствовал на панельной дискуссии «Новая система оценивания украинской полиции: как избежать „старых“ проблем» и представлял наработки своей экспертной группы по этому вопросу.

Валентина Троян: Как вчера прошла дискуссия? Приняли ли представители полиции к сведению ваши наработки?

Евгений Крапивин: На панельной дискуссии были представители Департамента организационно-методического обеспечения, и это люди, которые непосредственно привлечены к разработке проекта постановления Кабмина, которым будет утверждена новая система оценки.

Главной целью дискуссии было представить наши наработки по этой теме. Также эти наработки мы будем рассылать и в соответствующие департаменты, и в научно-исследовательский институт МВД, и будем пытаться войти в рабочие группы, чтобы повлиять на то, что сейчас разрабатывает полиция.

Пока вся информация о том, что будет прописано в постановлении, никому не известна, мы видели лишь пост министра Авакова, где он нарисовал довольно красивую европейскую новую систему.

Алена Бадюк: По словам Арсена Авакова, старая система оценивания создавала платформу для злоупотреблений в МВД. Эта система включала в себя 86 показателей оценки. Чем новая система может качественно отличаться от старой?

Евгений Крапивин: Старая система сформировалась еще в советские времена. Суть ее в том, что есть основной показатель раскрываемости по конкретным преступлениям. И этот показатель в конкретном районе не должен падать, то есть из года в год нужно раскрывать одно и то же количество преступлений.

Проблема этой системы заключается в том, чтобы она отображает ведомственную работу, которая нарабатывается искусственным путем. Потому что где-то же нужно найти это преступление, качественно расследовать его и раскрыть.

В итоге, что реально происходит с преступностью, мы не знаем. Мы знаем, сколько регистрируется, а вся та латентная преступность остается неизвестной.

Система построена таким образом, что есть очевидные дела, которые можно быстро отправить в суд, и вся работа под них и подгоняется. Соответственно, находятся всякие улики, появляются признания, явка с повинной и т. д.

Алена Бадюк: Как сделать так, чтобы процент раскрываемости соответствовал действительности?

Евгений Крапивин: Должен измениться ключевой момент: если падает динамика раскрываемости, это не должно приводить к наказанию или увольнению. Работа должна оцениваться качественно, а не количественно. То есть могут проводится социологические исследования, начальник должен оценивать работу подчиненных, например, в Британии сам полицейский оценивает условия своей работы, отношения с коллегами и т. д.

В западных странах исследуется предмет доверия к полиции, но не голыми цифрами доверия, которые ничего не означают. Там изучаются такие вопросы, как качество реакции на обращение, качество реакции жалобы, чувство безопасности человека на конкретной территории. И из ответов на эти вопросы в конкретном подразделении можно выстраивать точную картину того, исполняют ли сотрудники полиции свою работу качественно.

Сейчас у нас ничего этого нет. Хотя в новом законе о Национальной полиции задекларировано, что уровень доверия граждан является основным показателем. Но нужно принять соответствующее законодательство, чтобы эта система заработала, и настроить организацию этой работы.

Сейчас мы продолжаем работать по старому принципу, когда оправдательных приговоров у нас меньше 1%, потому что, если человеку объявили подозрение, то дело точно доведут до суда в большинстве случаев, ибо все гонятся за количеством.

Вся система заточена таким образом, что сколько зашло, столько и вышло. И то, что зашло, искусственно регулируется — что регистрировать, а что — нет, как отговорить человека подавать заявление. Вроде бы у нас есть единый реестр досудебных расследований, в который должны вносится все заявления о преступлениях, но по факту проводится старая доследственная проверка. У нас есть журнал единого учета, туда попадает заявление, потом оно где-то там болтается, и возможно, потом вносится ЕРДР. И эта регуляция нужна для того, чтобы было меньше нераскрытых преступлений.

Валентина Троян: Вы говорили о том, что будете пытаться попасть в рабочие группы по работе над законопроектом. Сложно ли туда попасть вашим представителям?

Евгений Крапивин: Попасть на прямую дискуссию со своими наработками не так сложно, вопрос в том, будут ли эти наработки учитываться. Очень часто общественность, например, РПР, пишут целые законопроекты, с которыми представители законодательной власти ознакамливаются и забывают. То есть работали юристы, все прилагали усилия, которые в итоге оказались напрасными.

Мы говорим о том, что должен быть общественный контроль, и есть норма закона об открытости и прозрачности, то есть все нормативно-правовые акты, которые касаются прав человека, проходят общественные обсуждения. Так давайте обсуждать.

Валентина Троян: Вы упомянули такое понятие как «латентная преступность». Откуда такое явление и почему оно существует? Я так понимаю, это те преступления, о которых не было заявлено?

Евгений Крапивин: Да, это самое распространенное определение. Часто еще в латентную преступность включают преступление, которое было заявлено, но по каким-то причинам не расследовано, например, закрыто за недостатком доказательств. Есть оценки, которые говорят, что 10% всей преступности — латентная.

Иногда человек хочет заявить о преступлении, но в полиции его отговаривают, говоря о бессмысленности.

Алена Бадюк: Такие истории бывают с кражами, верно?

Евгений Крапивин: Да, есть классическая история, что кражи велосипедов и мобильных телефонов никто в нашей стране не расследует. Сумма материальных убытков, с которых начинают расследовать уголовное преступление, составляет 120 гривен. Поэтому, конечно, же кража мобильного телефона расследоваться должна.

В Америке существует система, когда отбирают респондентов и опрашивают их на предмет, становились ли они жертвами преступления. Если становились, то заявляли ли они в полицию. Если заявляли, то как отнеслись полицейские, насколько эффективно они расследовали преступление и т.д. Таким образом составляется параллельная картина того, что происходит. То есть ведомство может сколько угодно рисовать палочки и показывать результаты своей работы, но есть неопровержимые данные социологического исследования, которое показывает, что полиция где-то привирает, и где-то что-то скрывает.

Джерело: Громадське радіо.

Відеозапис ефіру: